Григорию Дочкину впервые довелось столкнуться с металлом титан в период работы в космической промышленности, выполняя особо ответственные сварочные работы. Кстати сказать, сварочные швы между титановыми деталями «Лунохода-1» — дело его золотых рук.
Именно в этот период Григорий Григорьевич заинтересовался удивительно богатой гаммой цветов побежалости титановых швов при их остывании в зависимости от температуры нагрева. Тогда появилась идея научиться сознательно управлять этим эффектом, Годы ушли на освоение технологии «цветной» титановой сварки. Появились первые плоские картины. Затем эти картины переросли в искусство титановой цветной скульптуры. Работами и умением Григория Дочкина заинтересовался Борис Патон, и уже с 1978 года Григорий Григорьевич работает и развивает свое уникальное искусство, воспитывает учеников-сварщиков в институте электросварки им. Е.О.Патона.
И хотя шедевры украинского художника-сварщика известны во всем мире и составляют гордость коллекций таких людей как премьер-министр Китая и бывший президент США Никсон, ни один человек в мире не смог пока повторить хотя бы приблизительно то, что научился делать с титаном этот удивительный человек, с которым состоялось интервью для «Журнала о Металле» накануне Пасхи.
— Григорий Григорьевич, почему именно титан? Ведь цвета побежалости есть и у других металлов?
— Титан относится к группе активных металлов, в которой находятся также тантал и ванадий. Но по коррозионной стойкости титан не уступает золоту и платине. Кроме того, титан — единственный металл, который не отторгается костными и мышечными тканями человека при трансплантации. В отличие от платины, которая до титана применялась при трансплантации черепа, титан не имеет вредных воздействий на организм, тогда как у людей с платиновыми пластинами в черепе, по данным американских медиков, нередки случаи шизофрении. Осознавая это, к титану проникаешься особым глубоким чувством, при работе с ним вдохновение приходит само собой. Ты работаешь с титаном, познавая его свойства, а он воздействует на тебя. Эта взаимосвязь становится неразрывной. И другого такого металла, с помощью которого художник может выразить себя и в красках, и в форме, я не знаю.
— Не думали ли Вы о написании книги-руководства, чтобы передать свое умение потомкам? Не одному-двум ученикам, а всем, кто так же, как и Вы, загорится идеей «оживления титана»?
— Я считаю, что по написанному человек вряд ли сможет что-то сделать. Даже мой лучший ученик Дмитрий Кушнирук, когда я его подвожу к определенной ступени, останавливается и дальше сам не идет, только отшлифовывает данный ему навык. Если это мое детище, где я ищу и нахожу что-то новое, то в других, к сожалению, я этого пока не открыл. Это длительный процесс. Я сам осваивал управление цветом пять лет. И моим ученикам нужно не меньше. Хотя подготовить просто хорошего сварщика можно и за месяц. Я этим занимался в Финляндии пять лет.
— Значит, Ваше искусство — это прежде всего сварка. Каковы особенности Вашей технологии и в чем состоит открытие?
— Технология сварки заключается в расплавлении металла электрической дугой с использованием вольфрамового электрода в защитной аргоновой среде. Тонкости процесса заключаются в управлении сварочной ванной и в добавлении титановой проволоки. Официальная наука гласит, что толстый сварочный титановый слой испытывает сильные деформационные напряжения и может после остывания лопнуть и даже взорваться. Но в случае, если речь идет не о сваривании между собой отдельных деталей, а о своеобразном «сварочном литье», то подобные «взрывы» исключаются. Кроме того, напряжение снимается за счет того, что накладываемые сварочные слои имеют не прямолинейную конфигурацию, а выполняются в форме дуги. Это сразу бросается в глаза при более внимательном рассмотрении работ. Именно поэтому ваза, которой пророчили прожить не более часа, после чего она должна была взорваться, в действительности благополучно радует глаз уже более 18 лет.
— Выходит, наш с Вами долг — предупредить тех, кто попытается идти на ощупь в освоении Вашего искусства работы с титаном — не класть прямые слои, а использовать конфигурацию дуги?
— В сварке канонов нет, поэтому нельзя так рассуждать. Вначале необходим эксперимент, а только затем — попытки практического применения опыта. Не умея водить машину, въедешь в первый же столб. Нужно тщательно изучить особенности титана: при температуре до 500°С этот металл ни с чем не взаимодействует, но при более высоких температурах идет бурная реакция с атмосферным кислородом. И если, не дай бог, окислы останутся внутри цельносваренной конструкции, они создадут угрозу разрушения. Поэтому окислы от предыдущих сварочных швов должны тщательно смываться последующими. Все ноу-хау состоит в искусстве управления сварочной ванной — быстрее или медленнее вести электрическую дугу и подавать в ванну больше или меньше титановой проволоки. Если говорить об открытии, то, пожалуй, это — резкое возрастание прочности титана при его обработке сварочной дугой. Обработанная таким образом проволока толщиной в 3 мм не уступает по прочности 6-миллиметровому необработанному пруту. Это могло бы найти широкое применение в медицине для облегчения протезных конструкций, применяемых при срастании костных тканей.
— И все-таки, возвращаясь к Вашим удивительным произведениям рельефной титановой «скульптуры», после рождения идеи Вы рисуете или создаете макет того, что дальше станете «возводить» слой за слоем, с учетом цвета и формы шва?
— Единственный мой чертеж — это фото или рисунок природного объекта. Я по этому рисунку представляю в деталях то, что хочу исполнить в объеме. Затем изготавливаю сварной каркас из проволоки и начинаю варить, добавляя слой за слоем.
— Это непрерывный процесс от начала до конца?
— Внутренне действительно процесс непрерывный, на волне единого вдохновения. Когда начинаешь создавать какую-то вещь, работаешь изо дня вдень. Неразрывная творческая линия. Технологические же перерывы возможны и неизбежны. Ведь некоторые работы рождаются по несколько месяцев. Вот эта ваза, к примеру, создавалась 9 месяцев. В ней — километры сварочного шва. Кроме того, у меня есть штатные обязанности в институте: студенты, ученики, — и не отвлекаться невозможно. Но небольшие изделия требуют гораздо меньше времени и сил и могут быть выполнены в течение нескольких часов…
— Наверное, речь идет об изделиях для широкого потребления?
— Нет, этим я не занимаюсь. Я вначале вообще ничего никому не дарил и не продавал. Считал это предательством по отношению к своим работам, в каждой из которых появляется душа оживленного титана. Но потом я рассудил: если человек что-то купит у меня, то не станет это держать в подвале. Будет людям показывать. И благодаря этому у моих изделий появится новая жизнь. Они — это мой след на земле. И пожалуй, моих творений нет только в Африке и в Антарктиде. Во всех остальных частях света мои работы хорошо знают. Они украшают правительственные дворцы и частные коллекции по всему миру…
Григорий Григорьевич подошел к своему рабочему столу. Коротко взглянув на лежащий перед глазами рисунок ящерицы, изогнул несколько кусочков проволоки и включил сварочный аппарат. Через несколько мгновений удовлетворенно кивнул в сторону полученной плоской конструкции: «Все. Каркас готов. Дальше — объемное накладывание слой за слоем швов титана. С учетом цветовой гаммы…» Я не смог удержаться от вопроса:
— А одноцветности добиться сложнее? Такой, как на Вашей любимой вазе?
— Да, пестрый рисунок получить проще.
— А вдруг ошибка?! Начинать заново или можно удалить неудачный слой?
— Не знаю. Пока не ошибался…
Я довольно долго в задумчивости созерцал удивительную галерею работ Григория Дочкина и с наслаждением впитывал излучаемый ними мощный поток живой энергии. И тут меня осенило: все верно! На той стадии мастерства, когда один за другим рождаются шедевры — живые, неповторимые, каждый готовый жить сотни лет своей собственной судьбой и своей независимой жизнью, — об ошибках не может быть и речи. Потому что все это уже происходит в ином измерении, где каждым твоим движением управляют совершенство и гармония. И главное мастерство Григория Дочкина уже не в технике управления титановой сваркой, а гораздо выше и тоньше — в познании истины, как вложить душу в металлическую фигурку цветка или животного. В магии превращения огнем сварочного сияния неодушевленного предмета в одушевленный.