В древней истории Украины одну из наиболее ярких страниц занимает культура царских скифов. И нередко по отношению к археологическим находкам скифов употребляют эпитет «уникальный». Как нельзя лучше такому определению отвечает золотой предмет, по форме напоминающий шлем, из кургана Передериева Могила, обнаруженный в 1988 году экспедицией Донецкого национального университета.
Предмет по своей культурно-исторической ценности можно с полным основанием поставить в один ряд со знаменитой Пекторалью (нагрудным золотым украшением) из Толстой Могилы, являющейся национальной гордостью Украины. Изображенные на шлеме сцены боя, а также его загадочное назначение сопоставимо со сражением Одиссея за жену Пенелопу после возвращения на Итаку.
Дело в том, что в истории Скифии, как свидетельствует отец истории Геродот, имела место похожая битва молодых посягателей на наследство воинов, ушедших в поход и неожиданно вернувшихся после 28-летнего отсутствия. И если греки, театралы и поэты, воспели подвиги Одиссея в поэме, передаваемой из уст в уста до Гомера и после него, то скифы, запечетлявшие важные события в ювелирных изделиях, похоже, отразили финал своей одиссеи изображением на шлеме…
Экспедиция
Эта удивительная находка была сделана недалеко от с. Зрубное под г. Снежное Донецкой обл., невдалеке от Саур-Могилы. Хотя сама археологическая экспедиция, проходившая под руководством кандидата исторических наук Аллы Алексеевны Моруженко, была плановой, тем не менее, находка была сделана совершенно случайно.
Основной целью экспедиции были охранные исследования курганов, разрушаемых в результате интенсивных строительных работ. Теперь уже известная мировой археологической науке находка происходит из кургана, названного местным населением Передериева Могила. Курган входил в состав группы из 7 насыпей, сооруженных в разные исторические периоды от эпохи бронзового века до золото ордынского времени. Появившийся в скифское время курган №2 не мог не вызвать повышенного внимания, поскольку был значительно выше и больше в диаметре, чем другие объекты, которые подлежали раскопкам. Его высота достигала 3,2 м, в плане имел округлую форму диаметром 38 м. Из всей курганной группы он был единственным, сооруженным под мощной каменной крепидой. Отдельные каменные блоки этой крепиды, как показали раскопки, достигали веса более тонны.
В кургане было обнаружено два погребения. По центру насыпи с вершины была впущена трапециевидная в яма (4,1*4,4 м) неопределенной культурной атрибуции, представляющая из себя незначительный интерес.
Центральное погребение, с которым логически связывается находка предмета, было рас-положено в середине кургана. Его окружал кольцевой материковый (глиняный) выкид шириной 3-5 м и толщиной 0,6 м. На поверхности выкида во многих местах были прослежены остатки дерева, сажа, древесный уголь. Поверхность этого выкида была перекрыта песчаными плитами размером до 1 м.
Это центральное погребение, предполагающее упокоение знатного скифа, было ограблено. Об этом свидетельствует то, что под насыпью на расстоянии 16 м на юг обнаружен вход грабительского лаза, который протянулся с юга к центру кургана. В самом начале грабительского хода найдена верхняя часть женского (!) черепа. На дне хода находились кости человека и животного.
Из вещей в могиле обнаружены только 5 наконечников стрел и нож, а при входе грабительского хода в яму лежала серебряная ворварка — небольшое приспособление для протягивания шнура или волоса. В общем, ничего существенного.
В насыпи кургана, преимущественно по периферии, выявлены кости животных (коровы, коня, овцы) и фрагменты амфор. В западной поле кургана найдены удила с псалиями. Настроение у руководителей раскопок и у студентов-практикантов иссякло. Никто не ожидал найти что-то потрясающее. Практически весь состав экспедиции находился в лагере, не подозревая, что скоро наступит нескончаемое время триумфального шествия неожиданно найден-ной реликвии по музеям многих стран мира. В момент обнаружения находки на кургане находились три сотрудника постоянно действующей новостроечной экспедиции.
При прокладке с помощью скрепера контрольной траншеи на расстоянии 12,1 м от центра на восток на глубине 3,6 м был обнаружен золотой шлемовидный предмет. Как и раскопки всего кургана, исследование этого участка велось тщательно и осторожно, однако, это не спасло предмет от повреждения. Он не мог выдержать давления мощного ножа скрепера, срезавшего его верхнюю часть, разорвав ее на три части. Детали находки пришлось искать в толще четырех кубометров земли. При этом в нас боролись два чувства — величайшей радости от неожиданной на-ходки и глубокого сожаления в связи с повреждением предмета. Прибежав в лагерь, где находилась ее начальник А.А.Моруженко, мы буквально обескуражили ее. Ведь столько лет полевой работы, и вдруг венцом всех усилий стала столь неожиданная находка. Эмоции в тот день скрыть было просто невозможно, но чтобы полностью исключить утечку информации, решили не ставить студентов в известность. Им было сообщено, что нашли скифский бронзовый котелок. Впрочем, это их тоже несказанно обрадовало, а наше приподнятое настроение и намеки на то, что еще не вскрытое центральное погребение преподнесет всем участникам экспедиции потрясающие находки, в последующие дни нам прибавляло азарта и энергии. Работа шла с невиданным воодушевлением, но, увы, пришлось довольствоваться тем, что нашли случайно в поле кургана.
Описание изделия и композиция изображения
Головной убор изготовлен из золота высокой пробы в форме, напоминающей шлем. Его высота равна 16,7 см, длина по окружности — 56 см, толщина листа золота у основания предмета составляет 2 мм, остальная часть — не более 1,5 мм, вес — около 600 гр. Поверхность покрыта изображениями, выполненными в технике тиснения, чеканки и гравировки.
Низ изделия окантован пояском шириной 1,5 см. Над ним — окантовка в виде венка с листьями, перевязанная в четырех местах. Выше точками изображена поверхность земли с шестью кустами цветов и травой. Верхняя часть предмета декорирована двусоставной восьмилепестковой пальметкой, обрамленной пояском из косых линий. Диаметр круга — 5 см. Сюжет изображения связан с боем, в котором берут участие б скифов: 4 юноши и 2 взрослых бородатых воина.
Первая группа организована следующим образом. Посередине на коленях стоит юноша, вытаскивающий из ножен меч. Его голова повернута влево к юноше с копьем в правой руке и щи-том в левой. Копье направлено к голове взрослого скифа. Последний в правой руке сжимает акинак (меч), а левой держит щит юноши с копьем. На его плечах висит аркан. Вторая композиционная группа. По центру на коленях стоит юноша. Взрослый скиф стоит справа, держит его за волосы. Слева от первого юноши стоит другой, схвативший его за правую руку. Копье в его правой руке направлено к голове взрослого скифа. Волосы юноши повязаны на лбу ленточкой.
Изображения исполнены в реалистической манере. Все фигуры динамичные. Высота их достигает 15 см. Очень выразительны все изображенные категории оружия: копья, акинаки, гориты с луком и стрелами.
Новая информация о скифах
Предмет пролежал в земле около 24 веков, и датируется IV в. до н.э. Исключительно искусно выполненные античным мастером изображения на данном предмете впервые показывают скифский облик, так сказать, крупным планом.
До сих пор образы скифов, изображенные на различных предметах из числа известных ученым, не превышали 7 см. Это изображения на пекторали из Толстой Могилы — 2,7 и 3,4 см; на золотой вазе из Кулъ-Обы — 5,3 см; на серебряной вазе из Гаймановой могилы — 7,2 см и др. Эти шедевры из скифских царских курганов, конечно же, представляют собой огромную научную ценность. Однако изображения на этих памятниках археологии из-за незначительности размеров не могут передать всех деталей лица и прически, элементов одежды, которые отчетливо видны на предмете из Передериевой Могилы. На указанных выше памятниках все нюансы выглядят до-вольно схематично и могут привести к искажению трактовок, например, по проблеме стилистики вещей.
Фигуры скифов на предмете из Передериевой Могилы представляют собой ценнейшее и огромное информационное поле. На изображениях, кроме прекрасно просматриваемых черт лица, элементов одежды, ее фасона и орнамента, узнаваемы виды травы и цветов, детали оружия.
Для передачи культурно-стилевых особенностей наиболее информативным источником служат костюмы изображенных скифов. Четыре воина одеты в кафтаны с остроугольными полами и косыми бортами. На двух юношах, которые изображены к зрителю спиной, похоже, другой тип одежды, так как концы пол не показаны. Все скифы подвязаны поясами. Кафтаны богато орнаментированы. На ногах — узкие штаны. У одного их них они заправлены в изящные мягкие сапожки. На фигурах, которые стоят к зрителю спиной, на штанах точками отмечены швы.
Технология изготовления
Когда речь зашла о реставрации этого поразительного свидетельства Скифской одиссеи, то в бывшем СССР не оказалось специалистов должного уровня. Реставрация была произведена в Римско-Германском музее (г. Майнц) в ФРГ в 1989 году. Однако при сборке без нагрева выправленных частей оказалось невозможным убрать на предмете след от разрыва, который виден и сегодня. Тогда же, в процессе реставрации предмета, были сделаны первые серьезные наблюдения о технике его изготовления, но, к сожалению, так и не переросшие в специальную научную публикацию.
Ученые признали такую технологию едва ли не единственно возможной в древние времена. При этом, она оказалась до чрезвычайности простой. Восковая модель (рубашка) наносилась на жесткое, быть может даже предварительно подсушенное, основание. Первоначально формовщик делал из глины копию будущей отливки, затем, возможно, уже после ее подсушки, соскабливал ту часть глины, на месте которой впоследствии должна быть отливка.
Далее мастер возмещал удаленную глину восковой массой, восстанавливая прежнюю форму основания. Получалась простая и прочная глиняно-восковая модель. По этой модели изготовляли литейную форму.
После этого поверхность обрабатывалась техникой высокого чеканного рельефа, так пере-давались все нужные детали сюжета… Ученые однако до сих пор не пришли к единому мнению о том, какой комплект комбинаций применили древние мастера для нанесения данного изображения на интересующий нас предмет.
В первых, последовавших сразу после раскопок сообщениях исследователи отмечают в предполагаемой технологии изготовления предмета соединение сразу нескольких производственных приемов: чеканку, гравировку, тиснение, почему-то при этом не придавая значения порядку выполняемых операций и возможности соединения их в одном процессе.
Хорошо известный способ обработки металлов — чеканку — мы упомянули, скорее, следуя популярности и широкой распространенности ее использования. Она охватывает большое разнообразие изделий, различных по своим конструктивным и художественным принципам: от рельефных орнаментальных до горельефных и круглых фигурных композиций, от линейно-графических двухмерных решений, близких к гравировке, до объемно-скульптурных (трехмерных).
Чеканка — очень древний, развивающийся на протяжении многих веков способ украшения изделий делится на два самостоятельных вида работ, имеющих качественные различия в технологиях производства: чеканка на листе и чеканка по литью (оброну). В нашем случае речь идет о методике чеканки литья.
На предмете достигнута исключительно четкая и ясная чеканная форма. При чеканке шлема из Передериевой Могилы мастер, очевидно, очень внимательно подбирал чеканы по форме боя и его фактуре, чтобы возможно лучше выразить характер изображаемого. Пораженной нежность лепестков и пышность изображенных цветков, мягкость складок ткани кафтана или, наоборот, жесткость и блеск металла акинаков и копий. В таких случаях мастер, кроме различных чеканов, очевидно, применял напильники, рифлевки и надфили, а также шаберы и воронила для получения гладких, полированных поверхностей.
Однако нельзя исключать и применение такого самостоятельного вида художественной обработки металла как басма, являющегося своеобразным развитием и усовершенствованием чеканки. Суть этого способа состоит в том, что вместо многократных ударов чеканом, необходимых для получения сложной формы, еще на ранних стадиях применялись фигурные чеканы — пуансоны, производящие тиснение. Одного удара такого пуансона было достаточно, чтобы его рабочий конец сообщил металлу соответствующую форму.
О чем повествует сюжет изображения?
Чтобы приблизиться к пониманию сюжета, обратимся к отцу истории Геродоту, поскольку его знаменитый труд История пользовался большой популярностью в античном мире. Поэтому вполне закономерно, что боспорские торевты (древние ювелиры из городов Боспорского царства), изготовлявшие для скифской элиты большое количество разнообразных изделий, не могли не за-интересоваться сочинением хорошо известного историка, столь детально и красочно рассказывавшего о номадах.
К нашей теме борьбы старых и молодых скифов, изображенных на предмете, имеет отношение еще один известный сюжет. На серебряном горите с позолотой из кургана Солоха первой четверти IV в. до н.э.
В Истории передается интересный рассказ о битве старых и молодых скифов. Сам по себе насыщенный целым рядом событий с короткими легендо-новеллистическими вставками, он одновременно является одним из самых реалистических в истории ранних кочевников. Отец истории повествует о легенде, по которой скифы совершили поход далеко на юг. Возвратившись из далекого и невероятно длительного похода, постаревшие скифские воины, когда их уже никто не ждал, были не впущены в пределы своего поселения. В итоге произошло боевое противостояние между ними и юношами, которые, хотя и происходили от рабов, но считали себя по материнской линии хозяевами своей территории. Насколько долго длилась эта борьба, какими были силы с одной и с другой стороны, Геродот не сообщает. Да это и не столь уж важно. Важно и примечательно то, что после нескольких сражений, где не было ни победителей, ни побежденных, взяла перевес врожденная мудрость одного из старых скифов, предотвратившего изнурительное кровопролитие. Как бы мы ни относились к подлинности такого рассказа, сцены на данном памятнике торевтики очень уж заманчиво связать с такими своеобразными иллюстрациями описанного Геродотом события. Кстати, в отличие от динамичных, подчиненных строгому, единому ритму поз воинов, изображенных на горите из кургана Солоха, композиции на предмете из Передериевой Могилы связаны между собой идеями парности и неким своеобразным психологическим центром. То есть композиции здесь состоят из двух очень похожих сюжетов — схваток пожилого скифа с дву-мя юношами. Фигуры сражающихся троек не только главные объекты образного повествования, они еще занимают практически всю поверхность. Упомянутым же психологическим центром этих двух композиций, несомненно, является юноша, стоящий на коленях. Вокруг него и из-за него, собственно, и идет сражение. Сравнивая эти шедевры торевтики, мы видим две разные интерпретации одного и того же рассказа Геродота: в одном случае — перевес на стороне юношей (трое пеших юношей против обороняющихся старых всадников из кургана Солоха), в другом — умудренный опытом старик (Передериева Могила). Складывается впечатление, что греческие художники творчески подходи-ли к историческому факту. В гораздо большей степени их занимала возможность пластического воплощения этих сюжетов, чем точная историческая достоверность, к тому же окутанная вековой легендой.
Функциональное назначение предмета
Ответ на главный вопрос, т.е. о функциональном назначении предмета, однозначно дать нельзя. С одной стороны, форма его явно напоминает шлем, однако по прямому назначению, т.е. в военном деле, его использование маловероятно (драгоценный металл — золото, а также изящность изображений этому явно противоречат). Это подтверждается и тем, что во время анализа, который был сделан в свое время в Германии при реставрации предмета из Передериевой Могилы, на нем не было обнаружено никаких следов кожи или войлока, что способствовало бы прочной и удобной его фиксации на голове.
Кроме того, он слишком тонок и не был предназначен для защиты от ударов акинака, а диаметр его основания был недостаточно большой. Однако все же определение функционального назначения предмета как шлема не лишено основания.
В одном месте он был пробит каким-то острым предметом, а затем искусно отремонтирован древними умельцами, наложившими изнутри на пробоину золотую пластинку (2,5х3 см), крепившуюся с помощью миниатюрных золотых заклепок. Можно предположить, что действия по его ремонту были связаны с каким-то ритуалом. Но это его вторичная функция. Если этот предмет все же являлся шлемом, разумеется, не столько реально защищавшим его владельца, сколько был парадно-церемониальным, то его повреждение есть результат, скорее всего, совершенно непредвиденных обстоятельств, например, вражеского удара, возможно, и повлекшего за собой смерть, без сомнения, скифа самого высокого происхождения.
Предмет из Передериевой Могилы может быть поставлен в длинный ряд сближающихся с ним по отдельным признакам вещам. В настоящее время известно еще два десятка золотых предметов сходной конфигурации. Все эти изделия имеют более или менее усеченную конусовидную форму, иногда более яйцевидную, иногда в виде колокольчика, иногда в виде приземистого, сильно усеченного конуса. Кроме того, на их вершинах всегда располагается отверстие диаметром от 7 мм до 1 см. Сближаются они между собой и тем, что имеют во всех случаях круглое основание. Среди 19 предметов б имеют на своей поверхности изображения, у остальных поверхность гладкая. На верхней части одного из предметов изображен орел, на другом — сцена терзания животных, на третьем — растительный орнамент. На трех остальных вещах, включая предмет из Передериевой Могилы, изображены воины. Все три предмета имеют в верхней части розетку с восемью лепестками, на поверхности изображены воины, а у основания имеется гладкая полоса, отделенная от изображения гладким фризом.
Вторая версия — предположение, что это — парадно-церемониальный головной убор. Да, на первый взгляд, его форма позволяет предположить, что он являлся головным убором. Благодаря своей яйцевидной форме он напоминает войлочный колпак, называемый греками пилос, который носили варвары. А.А.Моруженко в своей первой публикации говорит о находке как о парадном головном уборе.
В то же время имеется много аргументов против этого предположения. Во-первых, обычно такой колпак изготавливался из кожи или войлока и был покрыт металлическими украшениями. Что касается нашего предмета, то он должен был накрывать пилос. Это могло бы объяснить наличие отверстия в верхней части. Однако это представляется невозможным, поскольку диаметр отверстия очень маленький (1 см) и поэтому трудно представить, как же в него мог продеваться верхняя часть кожаного или войлочного колпака. Не очень большой диаметр основания предмета из Передериевой Могилы вряд ли мог позволить ему быть использованным в качестве самостоятельного головного убора, так как в этом случае исключается четкая и плотная его фиксация на голове. Особенно если учесть, что они должны были покрывать кожаный или войлочный колпак.
У исследователей (в том числе из Западной Европы) есть еще несколько версий относительно назначения предмета, но, на наш взгляд, заслуживает внимания лишь одна из них, которая сводится к определению его как ритуального атрибута. Основанием для такого предположения может служить то, что он, во-первых, был изготовлен из большого количества золота, что не очень вяжется с теми трактовками, которые указывают на его использование в быту или военном деле. Во-вторых, вся поверхность предмета занята изображениями, что свидетельствует о его некой демонстративной функции. В-третьих, наличие широкого основания и конусовидного верха, а так же расположение фигур, ориентированных головами к вершине конуса, предполагает расположение предмета основанием вниз. Несмотря на эти доводы мы не можем принять версию французской исследовательницы С. Легранд, которая, анализируя близкий по размерам золотой предмет из кургана у с. Ильичеве, считает, что столь крупная массивная вещь при ее креплении на металлическом стержне могла служить основой жезла. Другое дело, что контекст находки предмета из Передериевой Могилы говорит в пользу того, что подобные вещи использовались в каких-то ритуалах. С.Легранд совершенно не учла такой черты изделия, как наличие широкого основания, толщина которого была несколько больше чем весь предмет. Эта конструктивная особенность предмета явно указывает на то, что это было сделано для надевания его на голову. Диаметр основания (38 см), соответствующий 56-му размеру, это подтверждает достаточно убедительно.
К сказанному остается еще добавить то, что в половине случаев с этой категорией находок в погребениях были обнаружены золотые шейные гривны (Курджипский курган, Ставропольский клад, клад у с. Ильичеве, Острая Томаковская Могила, Братолюбовский курган, курган у с. Шелюги). Это — более чем значимый фактор, так как гривна — ювелирное украшение воинов, символ власти и богатства. Вполне вероятно, что и предмет из Передериевой Могилы мог выступать символом тех же социальных категорий, а также, возможно, и в очень значимых празднично-культовых церемониалах, каким, например, мог быть коронационный обряд или являться ключевой вещью в обряде погребения человека со статусом, близким к вождю племени или объединения племен. В этом случае помещение предмета в стороне от погребальной ямы могло позволить умершему властелину благополучно перейти в мир иной, чтобы потом вновь из него воскреснуть.
В виде рабочей гипотезы осмелимся предположить, что предмет из Передериевой Могилы связан с обрядом перехода. Одним из таких действий может быть ритуальное захоронение предметов. Опираясь на этнографические данные, подобная церемония происходила тогда, когда по той или иной причине вещь исчерпывала свои полномочия.
Очевидно и рассматриваемый нами предмет также мог оказаться в особом (сакральном) месте не случайно, а быть захороненным. Это подтверждается и условием его обнаружения — в, известной степени, укромном месте. Во время обнаружения он находился вертикально основанием вниз, как бы стоял. Интересно еще и то, что место его находки — восточная пола кургана. Возможно, этим подчеркивалась некая идея будущего возрождения захороненного предмета. Поднимающееся ранним утром на востоке солнце должно было озарить предмет и вместе с собой как бы поднять его к вершине кургана — к максимальной точке насыпи, ближайшей к небу, к миру богов. Логическое завершение такого ритуала комментировать излишне. Объект (предмет) возрождался, а вместе с ним должен был возродиться и хозяин предмета.