Пушка – оружие внушительное. Что стало понятно еще на заре огнестрельной эпохи. Так что если имелась возможность пальнуть по противнику из пушки, то этот вариант всегда предпочитали ружейной стрельбе. Хотя бы потому, что большая энергия снаряда в теории сулила масштабные разрушения в стане противника. А уж если по живой силе отработать, то и вовсе имелась надежда на фантастические результаты. Вот только желаемое достигалось не всегда.
Проблема крылась в снаряде. Как бы ни велика была мощь орудия, но площадь поражения равнялась площади сечения ядра. А при тогдашних технологиях попадать точно на дальних расстояниях не получалось, а при меньших дистанциях не оставалось времени на прицеливание. Так что какой-то период артиллерия играла роль осадной техники. Правда, недолго. Быстро додумались набивать в жерло пушки не монолитный снаряд, а кучу каменного щебня – дроба. Так появилась картечь, полезная при стрельбе по атакующим порядкам.
И тут снова заминка. Первые канониры грузили щебенку в пушки буквально лопатами или совками. Так что при тогдашней дальности действительного огня и скорости перезарядки имелся шанс только на один относительно прицельный выстрел. Поэтому решение проблемы низкой эффективности видели в увеличении калибра (наша Царь-пушка, являющаяся не пушкой, а дробовиком с пропорциями бомбарды, тому пример). Ну и дело доходило до рекордных габаритов, отчего такие орудия, на зарядку которых могло уйти и полдня, даже не наводили – их вкапывали стационарно, направляя в сторону прогнозируемой опасности. О прицеливании речи не шло – что-то примерное.
Вскоре, однако, пушки поставили на лафеты и вытащили в поле – появилась мода сооружать полевые укрепления, которые требовалось как-то расковырять. Ну и понятное дело, что при случае из тех же пушек били и по пехоте (по кавалерии тоже), благо та строилась плотно, в несколько рядов. И тут ядро показало себя неплохо – один выстрел поражал построение чуть ли не на всю глубину, пробивая целые просеки в каре.
Но технологии производства совершенствовались, ружей стало хватать на всю армию. Поэтому пикинеры оказались не нужны, поскольку любой стрелок с мушкетом и штыком выполнял роли и мушкетера, и пикинера. Следовательно, отпала нужда в плотно сбитых построениях, началась эра линейной тактики. Отчего ядрами по пехоте стало как-то невыгодно стрелять – пороха уходит масса, а эффекта маловато. Тут-то и вспомнили про старую манеру дробовой стрельбы. Правда, разнокалиберную щебенку заменили свинцовыми или чугунными пулями.
Понятно, что загружать горстями эту картечь в ствол пушки крайне неудобно и долго. Так что вскоре додумались до картонного или деревянного поддона, на котором укладывали стопку картечи, и перевязывали (оплетали) бечевкой (т. н. “картечь вязаная”). Во флоте и в большом калибре этот вариант дожил до второй половины XIX века. А в полевой артиллерии вскоре вязку бечевой заменили картонным или жестяным стаканом.
Вероятно, именно картечь оказалась прообразом картузов с порохом, ускорявшим заряжание. Хотя тут немного спорно. В любом случае артиллеристы для прикрытия своих позиций и противодействию массированным атакам уже в конце XVIII века в боекомплекте держали картечь, увязанную с пороховым картузом – прообраз будущего унитарного снаряда. Поэтому, если надо, стрелять могли весьма быстро. Кстати, в американском флоте роль картузов играли тонкостенные свинцовые цилиндры, так что по скорострельности американцы превосходили даже натасканных англичан (со свинцовой упаковкой не требовалось каждый раз после выстрела банить канал ствола).
Увы, картечь как поражающий элемент имела серьезный недостаток – разлет поражающих элементов начинался прямо от дульного среза, а на дальности свыше 400 – 500 метров эффективность картечи равнялась нулю. Так что пока гладкоствольные ружья били не дальше 300 метров, картечь была страшным, опустошительным оружием. Но как только появились нарезные дальнобойные винтовки, картечь потеряла всякую эффективность – стрелки попросту выводили из строя прислугу раньше, чем та дожидалась подхода противника на нужную дистанцию.
Понимая, что картечь вот-вот окажется бесполезной, английский артиллерийский лейтенант Генри Шрапнель предложил в 1803 году особый снаряд – пустотелое ядро с начинкой из перемешанного порохового состава и свинцовых пуль. Внутренний заряд инициировался сменным запалом, меняя который, получалось регулировать задержку подрыва снаряда. Таким образом, новый снаряд мог работать как картечь, но уже на большей дистанции – а это по тогдашним возможностям что-то около пары километров. Новый снаряд назвали по фамилии изобретателя шрапнелью, а сам Генри шрапнель получили в кратчайшие сроки несколько внеочередных званий (по итогу стал даже генералом) и огромное по тем временам содержание – 1200 фунтов годовых.
Надо сказать, что шрапнель оказалась страшным оружием. Взрываясь над головами боевых порядков, масса шариков накрывала большую площадь, причем от шрапнели не всегда получалось укрыться даже в окопе. Ну а если менять постепенно взрыватели, потихоньку сокращая время срабатывания запала вплоть до минимальной задержки (тогда шрапнель работает как картечь), то получалось держать атакующих под обстрелом на протяжении всей атаки. И если кавалерия еще как-то могла оперативно выйти из зоны поражения, то медлительной инфантерии такие маневры уже не удавались – шрапнель прозвали “убийцей пехоты”.
В 1871 году в России придумали шрапнель, которая при разрыве заряда, инициирующего разлет, давала не круговое поражение, а направленный вперед пучок. Что дало возможность навсегда отказаться от картечи. И применяли такие снаряды в нарезных пушках. А еще через пару лет в 1873 додумались, как менять дистанцию подрыва, не меняя каждый раз взрыватель (так называемая дистанционная трубка). И теперь шрапнель можно было ставить на картечь (разлет от дульного среза), шрапнель (разлет на заданном расстоянии) и гранату – подрыв заряда только при ударе о препятствие. Так что шрапнельный снаряд стал почти универсальным боеприпасом.
Интересно, что с конца XIX века и до второй мировой артиллеристы старались вывести разрывы шрапнели примерно на высоту 100 метров над противником – так достигалась наибольшая площадь поражения. Уже в первой мировой известен случай, когда всего 16 выстрелов на дальность в 5 км вывели целый полк из строя – немцы потеряли зараз 700 человек убитыми (не считая лошадей), так что подразделение просто перестало существовать в одночасье.
Сейчас шрапнель как таковая не используется, хотя принцип сохранился в зенитных средствах.
Исторические Сражения