«Я много преодолел во имя цели: создать как можно больше красивых, содержательных вещей для наших соотечественников и чтоб вид искусства камнерезный-ювелирный в будущем стал традиционным в Советской Украине», – напишет в автобиографии в августе 1981 года уральский художник Владимир Вирачев, который приехал в Украину в 1967 году по приглашению Министерства культуры для воссоздания потерянного и забытого некогда мощно развитого камнерезного промысла.
Именно Владимиру Алексеевичу Вирачеву (1928 года рождения, русскому, уроженцу города Ирбит Свердловской области) суждено было стать тем художником, тем мастером, который возродил из небытия и вывел на европейский уровень ювелирное искусство нашей страны, вобравшее в себя исторический опыт скифской скани, фантастической филиграни, сложных конструкторских и технологических приемов изделий фабрик И. Маршака и опыта безымянных художников-ювелиров огромной империи, которые жили и работали в Киеве, Харькове, Донецке» Одессе и практически в каждом волосном и уездном городке державы.
В декоративном искусстве Украины лишь два вида – кузнечный и ювелирный промысел – пострадали также сильно, как сакральное иконописное искусство. Практически эти виды были уничтожены. Сегодня становится очевидной этимология происходящего в культуре страны между 1930 и 1970 годами. Ответ поразительно прост. В стране воинствующих безбожников, где было уничтожено 90% культовых сооружений, не зависимо от принадлежности к вероисповеданию, новые иконописцы стали бы нонсенсом. Губительная сила «заветов Ильича».
Злую шутку с кузнечным и ювелирным искусством сыграла личная нелюбовь вначале Ленина, а затем Луначарского и других менее известных политических персонажей на коммунистическом Олимпе. Традиционные славянские виды национальной культуры были расценены как искусство,.обслуживающее классы угнетателей рабочего движения. Лукавее и циничнее формулировку сложно было бы придумать, однако факт остается фактом. Профессиональное кузнечное искусство (кроме крестьянской утилитарной кузницы) и ювелирное бижутерийное «искусство» обслуживающие именно средний класс, рабочих и крестьян) на Украине было практически уничтожено. Это было бы немыслимо сделать без социального заказа. И хотя прямых доказательств об уничтожении промыслов не обнаружено, совокупность исторических фактов позволяет сделать следующие выводы. На рубеже XIX и XX веков Украина была одной из мощнейших стран-производителей ювелирной продукции. На Чикагской всемирной и-ювелирной ярмарке (1893) и Антверпенской (1894) выставке изделия киевской фабрики И.Маршака заняли практически все призовые места.
В это же время по всей стране (имеется ввиду Украина в нынешних границах) практически в каждом городе существовала профессиональная кузница, выполнявшая очень сложные с художественной и технической точек зрения заказы. Все объясняется просто. Престиж строительства был так высок, что две одинаковые решетки на двух новостройках могли быть неправильно поняты заказчиком.
Капитализм развивал культуру кузнечного дела, основываясь на экономическом, политическом и социальном факторе. Именно социальный фактор и стал основой ненависти молодой советской чиновничьей поросли по отношению к традиционному искусству.
Кузнечное и ювелирное ремесла в большинстве случаев были цеховыми, родственными. Этому способствовала логика вредного, опасного, часто травматического производства, где от работы Одного человека подчас зависел успех всего .заказа. Родственные отношения между чужими людьми не могли быть одобрены новым строем. Некогда цветущие промыслы – гордость державы – .естественным путем пришли в упадок, Сорок лет в искусстве – это четыре поколения мастеров!
Расхожая поговорка «Кузнецом становятся в кузнице», часто звучавшая с трибун партийных конференций и съездов как иносказание, в реальности определила горькую участь искусства металла большого – кузнечного и малого, ювелирного. Реанимация возможна!
Семидесятые годы минувшего столетия ознаменовались недолгим идеологическим послаблением и разрешением реанимации некоторых видов национального искусства. В Киеве, Переяславе-Хмельницком, Ужгороде, Львове началось, строительство музеев-скансенов. Безусловно, это была дань европейской моде, где этнографические музеи, с представлением национальной архитектуры, народной утвари, исконных ремесел были в моде. Такое строительство в Украине и заставило руководство обратить внимание на отсутствующие кузницы и ювелирные художественные мастерские. (Изделия из золота производящиеся на заводах Украины не имели национальных черт).
Первая творческая кузница с участием художников Александра Миловзорова и Олега Стасюка заработала в поселке Пирогово под Киевом, где началось строительство Музея народной архитектуры и быта. С возрождением народного ювелирного промысла дела обстояли гораздо сложнее.
Нужно быть справедливым и отдать должное системе культурного обмена в стране конца шестидесятых годов. Переговоры с Россией о переезде в Киев художника-камнереза на уровне Министерства культуры велись несколько лет. Выбор пал на Владимира Вирачева и Владимира Стародубцева из далекого Свердловска.
В 1967 году Владимир Вирачев с женой и двумя маленькими детьми переезжает в Киев. Годом позже из России приезжает его напарник по Свердловскому ювелирному заводу Владимир Стародубцев.
Почему именно эти люди согласились оставить насиженные места, работу с хорошим заработком и приехать на целинное поле неразвитого камнерезного дела в Украину? Ответ прост. Это была фанаты камня, его потрясающей красоты и энергетики.
Камнем можно заболеть. Диковинные узоры малахита, бирюзы, яшмы, сердолика могут заворожить и увлечь в непростое путешествие. Кого – в мастерскую с невыносимыми каторжными условиями труда, кого – за Десять тысяч верст для возрождения забытого промысла…
Историю делают люди
Тогда, в конце шестидесятых, предложение о переезде на юг получили два десятка художников-камнерезов, но приехал Вирачев. Он был потрясающим знатоком камня. Сейчас я понимаю, что Украине нужен был именно такой художник, который отдал всего себя. Друзья шутя называли его «сапожником». Он не обижался. Первая запись в трудовой книжке четырнадцатилетнего паренька в 1942 году гласила о том, что В. Вирачев принят сапожником на Лосиное Торфопредприятие» Он шил сапоги для фронта, а с 1943 пятнадцатилетним подрост-ком оседлал трактор на котором проработал до 1946, пока с фронта не вернулись односельчане. С 1946 началось настоящее человеческое счастье. Володю зачислили на камнерезное отделение Уральского училища прикладного искусства в городе Нижнем Тагиле. Студенчество прервала четырехлетняя служба в Советской Армии, а затем, с 1952 и до отъезда на Украину, – бессменная работа на тяжелой камнеобработке. Художник Уралмашзавода, мастер, начальник участка Свердловского ювелирного.
Блестящая защита диплома в затянувшейся на пятнадцать лет учебе, и на пике славы и пути к настоящей карьере – неожиданный отъезд в чужую страну. Этот шаг долго обсуждали. Он был с точки зрения производственника нелогичным. Четверть века тяжкого заводского труда и защита диплома под руководством известного уральского мастера Василия Горохова открывали путь к нехитрым радостям и «светлому советскому будущему» той страны.
Он избрал путь пионера и ухал в Украину, где не всегда понимал, о чем говорят на собраниях его рабочие и руководители. Первые шаги самостоятельной работы в Киеве были сделаны на экспериментальном заводе «Металлогалантерея».
Владимир Вирачев получил должность художника по обработке камня, помещение, станки и задание. Задание состояло в том, чтобы в короткие сроки «подготовить рабочие кадры и всячески помогать в организации производства». Короткие сроки выделись в пятилетку. Пять лет упорного труда на новом месте с новыми людьми. Однако опыт удался. Участок заработал и стал основой нового цеха уже на новом заводе, получившем название «Украинские самоцветы». Сейчас, тридцать лет спустя, диву даешься, какого высокого профессионального, художественного, творческого уровня создавались малосерийные партии запонок, брошей, кулонов, колец, шкатулок с использованием кабашенов поделочных камней, производящихся в соседнем цехе. Экономическая сторона вопроса давала мощный стимул. Создавалось искусство для народа. Не в переносном, а в прямом смысле. Красивые модные запонки из сердолика, лазурита, яшмы, обрамленные в мельхиор и нейзильбер, стоили от двух до пяти рублей. Эта продукция была по карману любому человеку« Эстетическая сторона производимой художественной продукции достигала совершенства. В цеху уже работало несколько художников, мастеров художественного литья, чеканки, а также бригада эмальеров и художников-ювелиров, создающих уникальные творческие вещи, судьба которых оставалась неизвестной.
В 1972 году по взаимной договоренности предприятий Владимир Вирачев переходит в художественный комбинат Союза художников Украины, где получает то же задание – наладить производство художественных ювелирных изделий с использованием поделочных камней. Новый ювелирный участок с камнерезным уклоном заработал в конце 1973 года. Этот мини-цех оказался кузницей целой плеяды талантливых украинских ювелиров-камнерезов» достигших уже не всеукраинской и не всесоюзной, а всемирной славы.
Работы Виталия Хоменко и Владимира Друзенко заняли призовые места на ювелирной выставке в чешском Яблонексе – ювелирной столице западной и восточной Европы. В цеху выросли художники мелкой пластики и ювелирного дела С.Маро, С.Серов, А.Падий, А.Роготченко, В.Полонский. Ювелирный цех киевского комбината стал инициатором ярмарок, ежегодно про водимых в системе Художественного фонда.
Ювелирные производства между серединой семидесятых и серединой девяностых открылись практически во всех областных комбинатах, превратившись в целую индустрию уникальных мелкосерийных произведений ювелирного искусства с использованием поделочных камней. В Киев на ежегодные ярмарки-форумы приезжали представители всех республик бывшего СССР, а на последнюю ярмарку приехали чехи, венгры, болгары. На рубеже девяностых Киев стал законодателем ювелирной моды страны и предтечей нового витка искусства металлопластики уже в драгоценных металлах с использованием драгоценных камней. Появились новые стили, новые имена и новые победы.
«Последние годы значительное время уделяю творчеству, помогаю молодым мастерам. Ряд моих учеников являются членами Союза художников. Сам я тоже имею мечту быть членом Союза художников. Специфика искусства, которому я себя посвятил требует много инструментов, материалов и другого оборудования, что составляет колоссальные трудности, но все преодолимо при желании», – напишет а автобиографии в 1981 году художник-камнерез.
Владимир Вирачев похоронен в Киеве. Он стал членом Союза художников и родоначальником великого стиля украинского ювелирного искусства.