Кузьма и Демьян (Косма и Дамиан, бессребреники, рукомесленники, божьи /святые/ кузнецы, “свадебные кузнецы”, кашники, курятники, куриные /курьи/ боги, “бог в хлеву”, курячьи именины, кочетятник, Кузьминки /Летние/Зимние/, Кузьмодемьянки) – народные названия дней памяти святых Космы и Дамиана, отмечаемых православной церковью, в соответствии с житиями святых, три раза в году:
1) 1/14 июля – день памяти бессребреников Космы и Дамиана, родившихся в Древнем Риме при царе Карине. Став искусными врачами, братья исцеляли больных людей и скот, не беря вознаграждения за свои труды (отсюда их названия “безмездные врачи”, “бессребреники”), помогали нуждающимся, обращали многих людей в христианскую веру. Они были оклеветаны и убиты камнями в горах в 284 году.
2) 17/30 октября – мучеников бессребреников Космы и Дамиана Аравийских, названных так в честь Аравийской страны, родом из которой они происходили. Мученики Косма и Дамиан жили при царях Диоклетиане и Максимилиане, известных своими гонениями на христиан. За приверженность христианству и отказ от идолопоклонничества по приказанию игемона Лисия из города Киликии, братья были подвергнуты мучениям и убиты “усекновением меча”.
3) 1/14 ноября – бессребреников и чудотворцев Асийских, родившихся в Малой Азии и воспитанных матерью – христианкой Феодотией. В ноябрьском житии братья охарактеризованы также, как и в предыдущих, но их жизнь завершилась мирно и “честные мощи” были положены в Феремане (Месопотамия). Здесь же приводятся сказания о чудесах, совершенных братьями – об исцелении тяжелобольной женщины по имени Паладия; о вылеченном от бешенства верблюде; о спасенном жнеце, в рот которого во время сна вползла змея и чуть не погубила его, если бы не помощь святых чудотворцев; о женщине, избавленной Космой и Дамианом от дьявола.
Несмотря на фактические расхождения в текстах житий по сути духовный облик святых оставался неизменным.
К святым Косме и Дамиану относились с особым почтением во всех восточнославянских землях. На Руси им посвящались монастыри и храмы. Так, во всех городах, возникших до XVII в. были построены церкви во имя Космы и Дамиана. В одном Великом Новгороде с XII по XVI вв. существовало пять таких церквей. Строились космодемьянские монастыри и церкви и в других городах – Москве, Твери, Холме, Владимире, Муроме, Суздале, Нижнем Новгороде, Пскове и т.д. На иконах Косма и Дамиан изображались с коробочками-аптечками в руках, говорившими об их врачебном искусстве. Помещались изображения Космы и Дамиана и на полях икон, посвященных Богоматери и другим святым. Иконы с ликами Космы и Дамиана входили в деисусный чин и в двухрядницы, хранились во многих крестьянских домах.
Христианские образы Космы и Дамиана органично и полно вошли в народное сознание, о чем говорит русская легенда “Чудо святых чудотворцев и бессребреников Козмы и Дамиана о братчине”, возникшая в Великом Новгороде в XIV в. Легенда, созданная народом не отдалила облик святых от их воплощения в житийном сказании и была включена Макарием в свои Минеи.
Крестьяне наполнили церковные дни чествования святых Космы и Дамиана тем содержанием, которое проистекало от их повседневных нужд и времени определенных сельскохозяйственных работ, что не всегда соотносилось с житиями.
По народным представлениям, Кузьму и Демьяна считали ремесленниками (“рукомесленниками”), основным занятием которых было кузнечество. Божьими или святыми кузнецами называли их в народе, кузнецами-бессребрениками, работавшими не за вознаграждение. Кузнечные мастера обращались к Кузьме и Демьяну, как к своим покровителям и отмечали осенний день их памяти – 1/14 ноября, – как праздник кузнецов, в который не принято работать. Такие представления были перенесены на святых Косму и Дамиана (слившихся в народном сознании в одно лицо и называемых зачастую Кузьма-Демьян) в связи с созвучием имени Кузьма со словами “кузня”, “кузница”, “кузнец”, а также с “кузлом”, народным названием, обозначающим ковку (новгородск., нижегородск., пермск.), молот или кузнечный горн; вместе с тем, от приходящихся на этот период зимних погодных явлений, дающих возможность народу представить Кузьму и Демьяна кузнецами Бога и Зимы, заковывающих землю и воду в ледяные оковы, создающих мороз и зимнюю стужу. Отсюда происходит и большинство пословиц и поговорок, относящихся к этому дню: “Кузьма-Демьян – божий кузнец, дороги и реки кует”; “Невелика у Кузьмы-Демьяна кузница, а на всю святую Русь в ней ледяные цепи куются”; “Из Кузьмодемьяновой кузницы мороз с горна идет!”; “Козьма-Демьян с гвоздем, Никола с мостом”. С этим днем связывались и другие зимние приметы: “Кузьминки – от осени одни поминки”; “Кузьма и Демьян – проводы осени, встреча зимы, первые морозы”; “Если Козьма и Демьян на голе, то и Введенье на голе” (пермск.); “Если на Козмодемьяна лист остается на дереве, то на другой год будет мороз”.
Через кузнечество Кузьма и Демьян связывались с огненной стихией, что соотносило их с культом Перуна, который представлялся народом в виде кузнеца, имевшего атрибутом – петуха, птицей посвященной в его честь; а частично и с солнцем. Как кузнецы, Кузьма и Демьян встают в один ряд с Гефестом и Сварогом, что видно из пересказа русской летописью гл. IV “Хроники Иоанна Малалы”.
Кузьму и Демьяна связывали с кузнечным ремеслом и народные легенды и сказки, которые повествуют о том, как они куют сохи и плуги и раздают их людям, а в некоторых сказаниях даже учат людей земледельческому труду. В загадках кованую железную цепь называют Кузьмою – “Узловат Кузьма, развязать нельзя”. А по северному поверью, цепи, скованные божьими кузнецами Кузьмою и Демьяном, Михаил-архангел налагает на дьявола. Известны поверья о Кузьме-Демьяне как двух кузнецах, выковывающих звезды на луне или небе. Кроме того, произведения восточнославянского фольклора создают из святых Космы и Дамиана образ кузнецов-змееборцев, борющихся с нечистой силой – Змием. (Ср. в русских сказках кузнец для своих колдовских дел знается с нечистой силой, в частности, с чертями). Так, в белорусской сказке “Иван Попялов” кузнецы Кузьма и Демьян, спрятав победителя змея у себя в кузнице от змеихи, защемляют ее язык раскаленными щипцами и убивают молотами (молниями), а в южнорусских и украинских сказаниях кузнецы Кузьма и Демьян (вар. Борис и Глеб), поймав змея, истреблявшего людей и собиравшего человеческую дань, запрягают его в первый выкованный ими плуг, и пашут на нем землю от моря и до моря.
Святые кузнецы Кузьма и Демьян наделялись в народных представлениях постоянным атрибутом – молотом, и кроме изготовления ледяных цепей для земли, выковывали свадьбы (отсюда, “Кузьма-Демьян – свадебный кузнец”), свадебные венцы и брачные узы (цепи), становясь, таким образом, покровителями брака, семьи и домашнего очага, причем Кузьма и Демьян воспринимались здесь как одно лицо женского пола. Так, в свадебной песне к ним обращались:
“Матушка, Кузьма-Демьян!
Скуй нам свадьбу
Крепко-накрепко,
До седой головушки,
До долгой бородушки!
Кузьма-Демьян
По сеням ходила,
Гвозди собирала,
Свадьбу ковала!”
(Чичеров В.И. 1957. С. 48).
Или:
“Ты и скуй нам,
Кузьма-Демьян, свадебку!
Чтобы крепко-накрепко,
Чтобы вечно-навечно,
Чтобы солнцем не рассушивало,
Чтобы дождем не размачивало,
Чтобы ветром не раскидывало,
Чтобы люди не рассказывали!”
(Русский фольклор. 1986. С. 159).
Иногда Кузьма и Демьян олицетворялись с самой свадьбой:
“Батюшка посаженый
И матушка посаженая…
Благословите все от старого до малого
Кузьму-Демьяна сыграть”.
(Чичеров В.И. 1957. С. 48).
Во время свадебного обряда дружка или крестная мать обращались к святым покровителям свадьбы: “Кузьма-Демьян, скуй нам свадьбу до белой головы до седой бороды” или “Кузьма-Демьян, приди к нам на помощь! Сыграй нам свадьбу крепкую, нескучную, неразлучную!” (Макашина Т.С. 1994. С. 20).
Кузьма и Демьян считались покровителями не только мужского ремесла (кузнечество), но и различных женских работ, недаром эти святые особо почитались женщинами и девушками, которые обращались к ним с просьбами о помощи: в летнее время, когда начинали жатву: “Кузьма и Демьян, идите с нами жать” (Чичеров В.И. 1957. С. 43); в осеннее, собираясь прясть зимнюю пряжу (с ноябрьского дня Кузьмы и Демьяна начинались женские зимние работы – пряденье, тканье), чтобы не отстать от тех, кто начал работу раньше, говорили: “Батюшка Кузьма-Демьян! Сравняй меня позднюю с ранними” (Некрылова А.Ф. 1991. С. 400). Девушек, достигших определенного возраста (“вошедших в возраст”), в день Козьмы и Демьяна учили молиться: “Научи меня, Господи, и прясть, и ткать, и узоры брать” (ярославск.; Ушаков Д.Н. 1904. С. 162). В Саратовской губ. в день Кузьмы и Демьяна женщины к концу обедни приносили в церковь мотки ниток, и прикладываясь к кресту, складывали их на амвон в пользу священника; таким образом, отмечались начавшиеся запрядки (изготовление новой пряжи). Ко дню Кузьмы и Демьяна принято было выполнять “обетные” работы. Женщины продавали изготовленные их руками изделия, а полученные деньги использовали для покупки свеч к иконам и для раздачи нищим и странникам (тульск.).
Кузьму и Демьяна называли мастеровыми, любившими работать, и женщины взывали к их покровительству, принимаясь за разные дела в течение всего года: “Кузма-Демьян, матушка, помоги мне работать!” (рязанск.; Селиванов В.В. 1887. С. 108).
Но не только с работой связан для женщин и девушек день памяти Кузьмы и Демьяна; по всей России 1 ноября относится к числу девичьих праздников (см. Кузьминки), в отличие от летнего дня чествования этих святых – 1 июля, отмечаемого женщинами (Летние Кузьминки).
Ритуальные блюда на Кузьминках, приготовленные из курицы, соотносятся с народным представлением о Кузьме и Демьяне, как о “куриных /курьих/ богах”, охраняющих кур, “курятниках”. Поэтому день 1 ноября зачастую называли “Курячьи именины”, “Куриный праздник”, “кочетятник” (от “кочет” – петух).
Обычай “Куриных именин” справлялся на Руси издавна. В Москве, в Толмачевском переулке, за Москвою-рекою женщины собирались с курами около церкви Космы и Дамиана. После обедни пожилые женщины служили молебны. Богатые люди рассылали кур родным в виде подарков. В деревнях и селах женщины приходили с курами на боярский двор и “с челобитьем” подносили их своей боярыне на “красное житье”. Боярыни одаривали крестьянок лентами на “убрусник” (платок, полотенце). “Челобитных кур” почитали: кормили овсом и ячменем и никогда не убивали. Приносимые этими курами яйца считались целебными: ими кормили больных, страдающих желчной болезнью.
В деревнях этот день ознаменовывался служением молебнов в курятниках или около них, окроплением домашней птицы святой водой (воронежск., пензенск.) (“На Кузьму-Демьяна – курица именинница, и ей Кузьме-Демьяну помолиться надо”), приношением в церковь (“под свято”) кур и цыплят (“Курьи именины, неси попу цыпленка”).
Кроме того, в этот день резали кур (“На Кузьму-Демьяна куриная смерть”; “Кузьма-Демьян да Жены-мироносицы – куриная смерть”; “На Козмодемьяна курицу на стол” (тамбовск.) – таким образом приносили жертву Кузьме и Демьяну – покровителям кур, способствующих тому, что в течение всего года в крестьянском хозяйстве будет вестись птица. Обещали принести подобную жертву еще весной, когда собирали по деревне яйца, по два от хозяйки (“…пожалуйте мне курочку да кочетка!”), клали их обязательно за пазуху. Собрав штук двадцать пять, возвращались домой; после заката солнца яйца складывали в шапку, молились Богу, садились на лавку, и держа шапку перед собой говорили: “Матушка Кузьма-Демьян, зароди цыпляток к осени; курочку да петушка тебе зарежем!” (Селиванов В.В. 1887. С. 105). После этого яйца клали в гнездо, устроенное в кошелке, и сажали курицу (рязанск.). А осенью, в день Кузьмы и Демьяна выполняли данное обещание. Так, резали и жарили курицу и петуха, либо двух петухов (обычай носил название “кур молить”); съедали их; после чего надламывали или провертывали дыры у них на “кобылках”(грудных птичьих костях), бросали в курятник и верили, что на следующий год все молодые куры будут с кривыми или дырявыми “кобылками” (воронежск.; тамбовск.).
В Курской губ. крестьяне забивали трех куренков, и ели их утром, в обед и вечером, “чтобы птица водилась”. Праздничная трапеза сопровождалась специальной молитвой: “Кузьма-Демьян – сребреница! Зароди, Господи, чтобы писклятки водились” (Максимов С.В. 1994. С. 429). Во время еды не разрешалось ломать кости, чтобы цыплята не рождались уродливыми.
В Мышкинском у. Ярославской губ. старший в доме выбирал кочета и отрубал ему голову топором в овине. Ноги петуха бросали на крышу избы для того, чтобы водились куры. Самого кочета варили и за обедом съедали всей семьей.
Воспринимались Кузьма и Демьян, как покровители скота (об этом упоминал еще Аввакум: “…Кузьма и Дамиян человеком и скотом благодействовали и целили о Христе. Богу вся надобно: и скотинка, и птчка во славу его, пречистаго владыки, его же и человека ради” (Житие протопопа Аввакума. 1988. С. 24.), поэтому в их день прикармливали дворового (“лихого”), следящего за домашним скотом. Если во дворе заводился “лихой”, то брали помело, садились на нелюбимую дворовым лошадь и ездили на ней по двору, при этом махали по воздуху помелом и кричали: “Батюшка дворовой! Не разори двор и не погуби животину”. Другое помело обмакивали в деготь с намерением: отметить на лысине дворового зазубрину, с которой “лихой” сбегает со двора. К Кузьме и Демьяну обращались и пастухи с просьбой сохранить скот.
Покровительствовали Кузьма и Демьян и полевым работам. Так, при засеве к святым обращались: “Кузьма-Демьян – матушка полевая заступница, иди к нам, помоги нам работать!” (Максимов С.В. 1994. С. 224), а перед посевом льна устраивалась служба, посвященная Кузьме и Демьяну (ярославск.).
Ко дню Кузьмы и Демьяна приурочивались домолотки; в деревнях, в основном, заканчивалась молотьба и принято было варить кашу. Предание рассказывает, что Кузьма и Демьян были простыми работниками, которые охотнее всего нанимались молотить, но при этом никогда не требовали платы; просили только, чтобы хозяева вволю кормили их кашей. (вологодск.). Поэтому святых Косму и Дамиана часто называли “кашниками”, а “домолотная каша” являлась обязательным блюдом для молотильщиков, которую они требовали от хозяев при окончании работы. Домолачивая последний овин, говорили: “Хозяину ворошок, а нам каши горшок”; а садясь за трапезу, приглашали и святых угодников: “Кузьма-Демьян, приходи к нам кашу хлебать”. (Максимов С.В. 1994. С. 429). Кроме того, в этот день хозяин на гумне после заговора, обращенного к овину, говорил: “Кузьма-Демьян, батюшка ремесленный, пошли, Господи, счастья и талантов, для всех доброе здравие, для всех братцев, сестриц и для всей нищей братии” (московск.; Зернова А.Б. 1932. С. 37).
С днем осеннего Кузьмы и Демьяна связана народная традиция начинать обучение детей грамоте, отчего, по-видимому, и происходит обычай молиться св. угодникам “о прозрении разума к учению грамоте” (Ср. в азбуковнике XVII в.: “Есть обычай многим учащимся совершати молебная святым безсребренникам Косме и Дамиану” (Калинский И.П. 1877. С. 317). И хотя жития святых Космы и Дамиана не дают оснований для такой молитвы, но в народе их почитали и с этой целью. Так, в Москве в церкви св. Николая в Пыжах на Большой Ордынке в Благовещенском пределе есть икона св. Иоанна Предтечи с клеймом, изображающим св. Косму и Дамиана, и надписью о том, что им следует молиться “для просвещения и научения грамоте младенцев” (Макашина Т.С. 1994. С. 21).
Христианские сказания повествовали о Косме и Дамиане, как о врачах-бессребрениках. Так, в Четьях-Минеях говорится, что они “прияша от Бога дар исцелений и подаваху здравие душам же и телесам, врачующе всякия болезни, и исцеляюще всяк недуг и вску язю в людях” (Калинский И.П. 1877. С. 317), что объясняет обращение крестьян к Кузьме и Демьяну с просьбами и молитвами вылечить людей или животных.
По народным представлениям, Кузьма и Демьян – покровители лекарей и знахарей, поэтому нередки обращения к ним в заговорах от различных болезней. Они могли помочь заговорить кровь или грыжу (в заговоре: “…на том престоле Господне есть священномученик Христов Антипа, исцелитель зубной, и безсребренники Христовы Козьма и Дамиан. “Исцелите скорбь и болезнь зубную и грыжу белую” (Великорусские заклинания. 1994. С.54); спасти от трясовицы (в заговоре: “У… Окиана моря стоит дерево карколист; на этом дереве карколисте висят Козьма и Демьян, Лука и Павел великие помощники” (Там же. С. 49) или исцелить от зубной боли (в заговоре: “Батюшка Козьма-Демьян лежит в пещере, его белые зубы не болят, и у меня раба Божия (имя рек) не боли…” (Успенский Б.А. 1982. С. 156); вылечить скотину “от ногтя” (падучей болезни), отговорить человека “от уроков” (сглаза), “снять ураз”; защитить от укуса змеи.
Отводилась определенная роль Кузьме и Демьяну и в поминальных обрядах: “Ешь кутью, поминай Кузьму”.